Когда мне было около пяти лет, отец привез в дом старое немецкое пианино. Я очень хотел этого. Я с упоением следил за проворными руками пианистов, которых тогда часто показывали по телевизору, делал себе клавиши из картона. А однажды нарисовал клавиатуру черным фломастером на поверхности нашего старенького комнатного кресла. Вот после этого отец и привез пианино.
Оно было очень старое. Множество глубоких царапин пролегли по его резному лакированному дереву. Бронзовые резные педали, чугунная основа внутри (грузчики, которых наняли, чтобы затащить его к нам на шестой этаж, чуть не надорвались, перенося этот инструмент; сказали, что они переносили множество таких инструментов, но такое тяжелое встречают впервые).
-- Ты хорошо учись, мальчик, -- тихо сказал уходя один из грузчиков, растирая рукой надорванную спину.
Мы открыли крышку инструмента. Над пюпитром виднелась крупная бронзовая надпись: "E.Werner & Sohn" "Berlin". Буквы потемнели от времени. Клавиши желто-коричневого цвета, с прожилками. Накладка одной из клавиш оторвана, поэтому клавиатура казалась щербатой. Пианино это много лет простояло в чулане, куда его вынесли из дома за ненадобностью. Хозяйка, продавшая инструмент отцу, сказала, что его привез в дом в качестве трофея ее отец. Он рассказывал ей, что пианино это бросили отступавшие немцы. Он его и подобрал.
Инструмент был расстроен. Чтобы привести его в порядок, родители пригласили настройщика. Маленький, в круглых очках с толстыми линзами, этот скромный дядечка -- талантливый скрипач из ялтинской филармонии -- и по сей день играет в местном симфоническом оркестре. Заметно изношенная, но чистенькая одежда. Он вошел в комнату, поднял крышку инструмента и замер в оцепенении.
-- Где вы это взяли? -- ошарашенно спросил он отца, -- вы знаете сколько стоит этот инструмент?
-- Сторговались за сто рублей, -- улыбаясь, ответил отец, -- А что, хорошее пианино?
Настройщик ничего не ответил.
-- А почему клавиши такие желтые, -- спросил его папа.
-- А вы правда не понимаете? -- почти укоризненно произнес настройщик.
-- Нет, -- развел руками отец.
-- Это слоновая кость, -- тихо ответил настройщик.
Отец изменился в лице. Его добродушная улыбка сменилась недоумением.
-- Струны очень старые, -- заметил настройщик, -- а вот и клеймо мастера на станине. Никогда еще раньше не видел такого инструмента живьем, -- любовался настройщик, -- боязно очень его настраивать: струны лопнуть могут, а других таких не найти. Что делать прикажете?
-- Давайте настраивать, -- пожал плечами отец, -- что ж мы его зря покупали?
И настройщик, помедлив, выдохнул и взялся за дело. Он осторожно снял деревянную крышку, открыл свой старенький чемоданчик, ровненько разложил инструменты.
-- Ну, с Богом, -- сказал настройщик, заложил за одну из струн кусочек войлока и начал крутить вороток. Вороток со скрипом поддался. Он достал камертон, ударил по нему металлической палочкой с круглой резиночкой на конце, описал взглядом невидимую линию, будто указывающую направление улетевшего звука в пространство, и снова начал крутить вороток. Струна за струной, один вороток за другим в течение многих часов осторожно поворачивали умелые пальцы настройщика. Его лицо напряжено, через лоб пролегла глубокая морщина. Изредка блестящая капля пота стекала с его лба и пропадала в его густых кустистых бровях.
Наконец, инструмент настроен. Настройщик с благоговейным трепетом подошел к клавишам и взял несколько аккордов.
-- Хороший звук, -- удовлетворенно сказал настройщик.
-- Хорошо, -- улыбнулся отец.
-- Я не очень хорошо играю на фортепиано, -- произнес с сожалением настройщик, -- хорошо бы сыграть на этом уникальном инструменте.
Он поставил обратно деревянные крышки, протер от оксида потемневшую надпись, поврежденную клавишу заклеил новой накладкой.
-- Пластмассовая, другой нет, не обессудьте, -- с грустью сказал настройщик и начал собирать свой чемоданчик.
-- Ты любишь музыку? -- спросил меня между делом настройщик.
-- Люблю, -- немного смутившись, ответил я.
-- А скрипку любишь?
Я не придумал в ответ ничего лучшего, чем сказать, что скрипку терпеть не могу, и вообще она противно пиликает (я был очень категоричен). Талантливый музыкант, закончивший консерваторию, не стал со мной спорить, только сказал, уходя, что придет ко мне в гости со скрипкой и постарается сделать так, чтобы я полюбил скрипичную музыку.
На следующий день в нашу дверь позвонили -- на пороге стоял тот самый скрипач-настройщик с футляром в руках. Он робко сел на предложенный стул, достал инструмент, нервно поправил ворот рубашки и из-под его проворных пальцев полилась прекрасная, неведомая мне ранее музыка. Это было совсем не то, что я слышал ранее из-за двери скрипичного класса в моей музыкальной школе, где искренне стараясь овладеть мастерством игры на скрипке, тренировались прилежные дети. Он долго играл. С упоением. Он закрывал глаза, его веки подрагивали, а иногда он делал паузу и следил глазами за видимым только ему улетающим звуком.
Потом он поспешно собрался и тихо ушел, во второй раз отказавшись от предложенных денег за настройку инструмента.
С тех пор прошли годы, я вырос, закончил музыкальную школу по классу фортепиано, позже уже сам осваивал акустическую гитару. Я не стал музыкантом, но с тех пор я больше никогда не считал скрипу противным пиликающим инструментом...
Оно было очень старое. Множество глубоких царапин пролегли по его резному лакированному дереву. Бронзовые резные педали, чугунная основа внутри (грузчики, которых наняли, чтобы затащить его к нам на шестой этаж, чуть не надорвались, перенося этот инструмент; сказали, что они переносили множество таких инструментов, но такое тяжелое встречают впервые).
-- Ты хорошо учись, мальчик, -- тихо сказал уходя один из грузчиков, растирая рукой надорванную спину.
Мы открыли крышку инструмента. Над пюпитром виднелась крупная бронзовая надпись: "E.Werner & Sohn" "Berlin". Буквы потемнели от времени. Клавиши желто-коричневого цвета, с прожилками. Накладка одной из клавиш оторвана, поэтому клавиатура казалась щербатой. Пианино это много лет простояло в чулане, куда его вынесли из дома за ненадобностью. Хозяйка, продавшая инструмент отцу, сказала, что его привез в дом в качестве трофея ее отец. Он рассказывал ей, что пианино это бросили отступавшие немцы. Он его и подобрал.
Инструмент был расстроен. Чтобы привести его в порядок, родители пригласили настройщика. Маленький, в круглых очках с толстыми линзами, этот скромный дядечка -- талантливый скрипач из ялтинской филармонии -- и по сей день играет в местном симфоническом оркестре. Заметно изношенная, но чистенькая одежда. Он вошел в комнату, поднял крышку инструмента и замер в оцепенении.
-- Где вы это взяли? -- ошарашенно спросил он отца, -- вы знаете сколько стоит этот инструмент?
-- Сторговались за сто рублей, -- улыбаясь, ответил отец, -- А что, хорошее пианино?
Настройщик ничего не ответил.
-- А почему клавиши такие желтые, -- спросил его папа.
-- А вы правда не понимаете? -- почти укоризненно произнес настройщик.
-- Нет, -- развел руками отец.
-- Это слоновая кость, -- тихо ответил настройщик.
Отец изменился в лице. Его добродушная улыбка сменилась недоумением.
-- Струны очень старые, -- заметил настройщик, -- а вот и клеймо мастера на станине. Никогда еще раньше не видел такого инструмента живьем, -- любовался настройщик, -- боязно очень его настраивать: струны лопнуть могут, а других таких не найти. Что делать прикажете?
-- Давайте настраивать, -- пожал плечами отец, -- что ж мы его зря покупали?
И настройщик, помедлив, выдохнул и взялся за дело. Он осторожно снял деревянную крышку, открыл свой старенький чемоданчик, ровненько разложил инструменты.
-- Ну, с Богом, -- сказал настройщик, заложил за одну из струн кусочек войлока и начал крутить вороток. Вороток со скрипом поддался. Он достал камертон, ударил по нему металлической палочкой с круглой резиночкой на конце, описал взглядом невидимую линию, будто указывающую направление улетевшего звука в пространство, и снова начал крутить вороток. Струна за струной, один вороток за другим в течение многих часов осторожно поворачивали умелые пальцы настройщика. Его лицо напряжено, через лоб пролегла глубокая морщина. Изредка блестящая капля пота стекала с его лба и пропадала в его густых кустистых бровях.
Наконец, инструмент настроен. Настройщик с благоговейным трепетом подошел к клавишам и взял несколько аккордов.
-- Хороший звук, -- удовлетворенно сказал настройщик.
-- Хорошо, -- улыбнулся отец.
-- Я не очень хорошо играю на фортепиано, -- произнес с сожалением настройщик, -- хорошо бы сыграть на этом уникальном инструменте.
Он поставил обратно деревянные крышки, протер от оксида потемневшую надпись, поврежденную клавишу заклеил новой накладкой.
-- Пластмассовая, другой нет, не обессудьте, -- с грустью сказал настройщик и начал собирать свой чемоданчик.
-- Ты любишь музыку? -- спросил меня между делом настройщик.
-- Люблю, -- немного смутившись, ответил я.
-- А скрипку любишь?
Я не придумал в ответ ничего лучшего, чем сказать, что скрипку терпеть не могу, и вообще она противно пиликает (я был очень категоричен). Талантливый музыкант, закончивший консерваторию, не стал со мной спорить, только сказал, уходя, что придет ко мне в гости со скрипкой и постарается сделать так, чтобы я полюбил скрипичную музыку.
На следующий день в нашу дверь позвонили -- на пороге стоял тот самый скрипач-настройщик с футляром в руках. Он робко сел на предложенный стул, достал инструмент, нервно поправил ворот рубашки и из-под его проворных пальцев полилась прекрасная, неведомая мне ранее музыка. Это было совсем не то, что я слышал ранее из-за двери скрипичного класса в моей музыкальной школе, где искренне стараясь овладеть мастерством игры на скрипке, тренировались прилежные дети. Он долго играл. С упоением. Он закрывал глаза, его веки подрагивали, а иногда он делал паузу и следил глазами за видимым только ему улетающим звуком.
Потом он поспешно собрался и тихо ушел, во второй раз отказавшись от предложенных денег за настройку инструмента.
С тех пор прошли годы, я вырос, закончил музыкальную школу по классу фортепиано, позже уже сам осваивал акустическую гитару. Я не стал музыкантом, но с тех пор я больше никогда не считал скрипу противным пиликающим инструментом...
Комментариев нет:
Отправить комментарий