С этим рыбаком я повстречался на одном из удивительных пляжей, расположившихся на самом юге Индии, вблизи небольшого селения Kovalam. Было раннее утро. Невысокий, смуглолицый, кудрявый, он шагал мне навстречу в лучах восходящего солнца.
– Have a nice day! Where are you from? – сияя улыбкой, произнес он.
Я сказал, что приехал из Украины.
– Oh! Ukraine! It’s a country of people, who don’t speak English! – радостно воскликнул он.
Мне стало грустно.
– Почему ты так считаешь? – спросил я его.
– Я видел много туристов из вашей страны, – сказал он, – ни один из них не говорил по-английски. «Ukraine» и «no English» – это все, что они говорили.
– Но я же говорю с тобой по-английски?
– Да, но девять из десяти ваших людей на любой мой вопрос отвечают «not understand» или «no English». Я живу здесь с рождения. Я видел много туристов. Сюда приезжали люди из Америки, Германии, Франции, Израиля, … – все они хорошо говорят по-английски. Однажды сюда приезжали туристы из Северной Африки – даже они говорили по-английски неплохо. Во всяком случае, я понимал, что они говорят, а они понимали меня. Я больше не знаю страны, кроме вашей, где люди не понимали бы английского совершенно. Я рыбак. Я живу здесь, на побережье. У меня нет высшего образования. Я просто хожу в море каждое утро и ловлю там рыбу. Но даже я говорю по-английски. Почему ваши люди не понимают этого языка? Разве вы не учите его в школе?
Мне стало стыдно. Я стал объяснять ему, что украинцы учат в школе английский, что в нашей стране есть люди, очень хорошо владеющие этим языком, просто у большинства украинцев, в отличии от жителей Индии, нет ежедневной языковой практики.
– Но как вы общаетесь с другими людьми, когда выезжаете за границу? – в недоумении спросил меня он.
Я не нашел, что ему ответить. Вместо этого я только вспомнил, как некоторое время назад мой друг, не зная английского слова «Honey», объяснял его смысл официанту в ресторане жестами и мимикой. Эта пантомима тогда едва не закончилась знакомством со службой охраны.
– Разве в вашу страну не приезжают иностранные туристы? – спросил меня рыбак.
– Иногда приезжают, – сказал ему я.
– И как они с вами общаются?
– А они не общаются с нами, – ответил я и сам, чуть было, не хохотнул от нелепости собственных слов. По лицу индийца было видно, что он не понял моего ответа.
А ведь это не шутка. Я хорошо помню двух немцев, ехавших вместе со мной в автобусе. Они направлялись в Алупку, чтобы посетить Воронцовский дворец.
– Excuse me. We’d like to get to Alupka. Can you show this stop? – спрашивали они пассажиров.
А люди только разводили руками.
– Alupka! We need Alupka! ВоронТСовскИ дворЬеС! – теряя надежду, надрывались несчастные немцы.
– Шо он лопочет? – переспрашивала глуховатая бабушка.
– Та не, это не Алупка, – отвечал им другой пассажир.
– Смотрите сюда, – говорил третий и показывал немцам листочек бумаги, прикрепленный к стенке автобуса, на котором были написаны остановки непонятной для немцев кириллицей.
Помню, я тогда никак не мог решиться заговорить с этими немцами, стесняясь своего плохого английского. Ну, должен же хоть кто-то им подсказать? – думал я про себя. Нет, такого человека в автобусе не нашлось. Мне стало жаль этих немцев. Я плюнул на стеснение и заговорил. Помню, как были счастливы эти немцы, когда я объяснил им, как добраться до Воронцовского дворца, и как обернулись на меня в удивлении пассажиры половины автобуса.
– Сколько языков используют в общении ваши люди? – спросил меня индиец.
– Два. Русский и украинский, – ответил я и смутился, понимая, что сказав так, я слукавил, ибо многие украинцы своего государственного языка по большому счету не знают.
– Большинство индийцев, – сказал рыбак, – используют не менее четырех языков. Мы знаем государственный язык Хинди, язык провинции, в которой мы родились и выросли (Mother language), язык провинции, где мы живем и работаем и английский. Некоторые индийцы знают еще и пятый язык, если они взяли себе в жены девушку из другой провинции. Нет, безусловно, у нас тоже есть неграмотные люди, знающие только язык своей провинции. Эти люди не говорят по-английски. Они не понимают Хинди. Но ведь эти люди – крестьяне, они не учились в школе. Они не умеют ни читать, ни писать. Не будем их судить слишком строго.
От этих слов мне стало стыдно. Большинство из нас не только успешно закончили школу – многие имеют высшее образование. Мы считаем себя высококультурными образованными людьми, иногда даже гордимся. И, тем не менее, большинство из нас, остаются подобны неграмотным индийским крестьянам, зная исключительно язык своей родной провинции.
Впрочем, как сказал индиец, не будем судить нас строго…
Комментариев нет:
Отправить комментарий