Про тибетский квартал в Дели...

"The more you are motivated by love,

the more fearless and free

your action will be."

Dalai Lama

В тибетский квартал нас привез человек, с которым мы познакомились в Непале. Он сказал, что здесь хорошо, потому что здесь чисто и отели хорошие.

Мы прибыли в Дели. От станции метро Vidhan Sabha мы едем на двух велорикшах. По два человека в каждой. Наш вес вместе с другом не менее ста пятидесяти килограммов. И в рюкзаке у каждого из нас килограммов по двадцать. Сто девяносто килограммов! Как это ржавое чудо не разваливается? Но еще более удивительно, как с такой нагрузкой справляется этот маленький худенький дедушка? Он молча крутит педали, его ноги не останавливаются ни на секунду, независимо от того, едем мы с горы или в гору.

Мы катим по улице Majnu Ka Tila. Вдоль бетонной пыльной стены лежат люди, завернутые в грязные одеяла. Что они делают? – спросите вы. Они здесь живут. Вот так, на улице. В этих ветхих засаленных одеялах. Их здесь десятки, а может быть, сотни. Их нельзя сосчитать. Мы едем мимо них уже минут десять, но они не кончаются. Они лежат здесь, подобно шпалам, уложенным про запас вдоль железной дороги. Каждую ночь некоторые из них умирают. Другие продолжают спать рядом, не замечая ухода соседей. Каждый день, в четыре утра, полицейские патрули собирают умерших людей на улицах города. Живых оставляют. Их черед еще не пришел.      

Наш рикша крутит педали, несмазанная длинная цепь издает странные звуки. Огромные грузовики с диким ревом проносятся мимо, оставляя после себя облако пыли и дыма. В этом облаке нам трудно дышать, едкая пыль попадает в глаза, в нос, в рот – мои спутники одевают на лица защитные маски.

– Приехали, – говорит рикша, останавливаясь у тротуара.

– Нет, этого не может быть! – возражает Лена, – нам сказали, здесь чисто, хорошие отели! Это место не может быть тибетским кварталом!

– Машну Ка Тила, Тибетский квартал, вам сюда, – говорит рикша, указывая рукой на ржавые ворота в проеме бетонной стены.

– Я не буду здесь жить, – протестует Лена, – это какая-то ошибка.

Получив по сорок рупий (чуть менее одного доллара), наши рикши уехали, а мы, немного помедлив, робко вошли в распахнутые ворота.

Бесформенные постройки, разбитые улицы, запах не самый приятный. Неужели это и есть то самое место? Ошибки нет: мы действительно в тибетском квартале. Зачем наш друг предложил нам приехать сюда? Или это такая нелепая шутка?

В тибетском квартале мы прожили два дня, затем, проехали с севера на юг через всю Индию и вот теперь, спустя месяц, мы снова входим в эти ворота. Только теперь нам стало понятно, что в тибетском квартале Нью Дели действительно очень чисто и отели хорошие…

А вот и наш друг. Мы рады снова обняться.

– Ну, как вам здесь нравится?

– Спасибо! Это действительно хорошее место (Теперь мы говорим это без тени иронии).  

Мы идем в ресторан. Тибетские рестораны действительно очень хорошие. Здесь много хорошей вкусной еды, по которой мы так соскучились, путешествуя по затерянным уголкам Индии. Эти рестораны приучили нас завтракать, обедать и ужинать строго по расписанию. Немного проспал – завтрак уже кончился. 

– Приходите обедать после полудня, – благожелательно скажет официант и, уверяю вас, вы действительно будете гулять до полудня.

Здесь вы не можете заказать Lassi (вкусный полукоктейль-полуйогурт) вечером или жареную картошку с овощами – утром, просто потому, что нельзя. Если вы спросите официанта, почему, он будет смотреть на вас с нескрываемым удивлением. Он будет долго объяснять вам, что сейчас вечер, указывать на окно, говорить, что там нет солнца, и поэтому совершенно невозможно пить Lassi.   

– Я буду есть свежие овощи, – говорит наш друг, – а вам я советую заказать Thukpa, она у них очень хорошая.

Мы с удовольствием заказываем Тукпу. Мы уже пробовали это блюдо в Непале. Вкусно. Путешествуя целый месяц по Индии, мы не имели возможности есть Thukpa, поэтому пребывание в тибетском квартале становится причиной для радости не только наших сердец, но и желудков.

– Простите, – обращается наш друг к официанту, – могу ли я попросить вас ничего не добавлять в салат, кроме овощей: ни масла, ни соли, ни специй? Только свежие овощи. Это возможно?

– Да, сэр, – отвечает официант.

Через десять минут наш заказ стоит на столе. Для Индии это что-то необыкновенное: в других частях этой страны, за пределами тибетского квартала, заказ не приносят раньше, чем через сорок минут.    

– Простите, – обращается наш друг к официанту, – это прекрасный салат, однако, мне кажется, что в нем есть что-то еще, кроме свежих овощей.

– Нет, сэр, – отвечает официант, – только свежие овощи.

– Позвольте, но я чувствую соленый и кислый вкус. В этом салате огурцы, помидоры, болгарский перец, лук – эти овощи не могут дать такого вкуса. Чем вы заправили салат?

– Ничем, сэр. Только овощи.

– Но откуда взялась тогда эта мутная кислая жидкость на дне моей тарелки?

– Это сок, сэр.

– Какой сок?

– Сок овощей, сэр.

– Позвольте, но эти овощи не могут дать такого мутного кислого сока. Какой из этих овощей, по-вашему, содержит такой сок?

– Я не знаю, сэр.

– В таком случае, пойдите, пожалуйста, на кухню и спросите об этом повара.

– Да, сэр.

Официант уходит и возвращается через минуту вместе с поваром.

– Чем вы заправили мой салат?

– Лимонным соком, сэр.

– Но для чего вы сделали это?

– Так положено по рецепту, сэр.

– Но я же просил вот этого человека не добавлять в салат ничего, кроме овощей. Он передал вам мою просьбу?

– Да, сэр.

– Тогда зачем вы заправили салат соком?

– Так положено, сэр.

– Но я не хочу есть салат с лимонным соком, солью и перцем? Вы это можете понять?

– Да, сэр.

– Вы можете сделать мне салат из свежих овощей без лимонного сока, соли и перца?

– Нет, сэр.

– Почему???

– Потому, что в этом случае вы не получите ожидаемого вкуса этого блюда.

– Уверяю вас, я искренне ожидал получить вкус свежих овощей, а вместо этого получил вкус лимонного сока, соли и специй. Я расстроен.

– Мне жаль, сэр.

– Когда я приду сюда завтра, я смогу получить овощной салат без сока и специй?

– Нет, сэр.

Видимо, в этом вопросе с ними нельзя договориться. Впрочем, мы помогли нашему другу доесть его салат, невзирая на сок и специи.

Нам принесли Тукпу. Официант выдал нам по комплекту деревянных китайских палочек и стал уходить. Гена смотрит на Тукпу и палочки с нескрываемым изумлением. Чтобы читателю было понятно Генино изумление, следует пояснить, что тибетская Thukpa – это суп с лапшой и мелко нарезанными овощами.

– Они что, издеваются? – негодует Гена, – они хотят, чтобы я ел суп палочками???

Гена поймал за рукав убегающего официанта.

– Ээуууу! – глубокомысленно произнес Гена, указывая палочками на тарелку с Тукпой.

– Ах, да, – улыбнулся официант, – сейчас я принесу ложку.

Признаться, мне тоже не приходилось еще есть суп китайскими палочками. Пару раз я видел это шоу по телевизору. Помнится, еще тогда я подумал, что для питания таким способом, вероятно, нужно родиться китайцем.

Перед моим отъездом в Индию, мой друг Миша специально устроил в мою честь праздничный ужин. В тот вечер мы ели всевозможные восточные блюда, и есть их следовало не иначе, как этими самыми китайскими палочками.

– Что я должен с этим делать? – недоумевал я.

– Учись, – говорил Миша, – там пригодится.

Миша оказался прав. Краткий курс молодого китайца не раз сослужил мне в этой стране добрую службу.

Итак, у меня есть суп и две палочки. Занятно, не правда ли? С третьей попытки я вложил в руку палочки так, как учил меня Миша. Официанты следят за мной с умилением, подобным тому, с которым посетители зоопарка изучают смышленых ручных обезьянок, которые ну прямо как люди, искусно открывают обертку конфеты. Теперь я вооружен, как настоящий китаец. С китайским усердием я гоняю по тарелке капусту. Я чувствую себя цаплей. Подобно болотной лягушке, капуста спасается от меня бегством. Тибетцы стараются не смеяться. Трижды мне удается схватить эту ловкую сущность, и три раза подряд, извернувшись, ей удается вернуться обратно в тарелку. Тибетцы уже не скрывают своей радости. Официант, проявив сострадание, притащил и мне ложку. Но нет, я не позволю этой наглой капусте надо мной насмехаться. Твердую часть моей Тукпы я таки съел палочками. Жидкость все-таки съел ложкой. Этой наукой займемся позже, в следующей поездке. Официанты смотрели в мою сторону с нескрываемым уважением.

Но это не все. На столе рядом с Тукпой стоит некое снадобье, с виду похожее на нашу аджику. Я съел суп и так, любопытства ради, зачерпнул это чудо краешком ложечки. Я не знаю, какое количество этой аджички успело впитаться внутрь моего организма, но в следующие четверть секунды послеобеденная слабость оставила меня. Очевидцы утверждают, что лицо мое в этот момент было точь-в-точь цвета этой самой аджички. Мои глаза стали плакать от счастья, а в ум пришло просветление. Я вспотел всем своим организмом, который видимо от неожиданности, стал изо всех сил на меня кашлять. Я не знал, что мне делать. Вызвать пожарных – они не успеют приехать. Огнетушитель – он не висит на стене ресторана. Видимо, за годы эволюции тибетцы выучились обходиться с этой аджичкой без использования огнетушителя.

Думается, если б во время Великой Отечественной швырнуть баночку этой аджички во вражеский танк, он был бы уничтожен в одночасье. Я не знаю, были ли до обеда в моем организме танки, но если и были – все они были уничтожены вне всяких сомнений. Да, я люблю тибетскую кухню.

Обед наш окончен, и мы отправляемся на прогулку по городу. Узкие улочки, люди в бордовых одеждах. У крыльца здания сидит старик в ветхой одежде. В его руках буддийский барабан. Старик крутит барабан и поет тибетские песни. Вот так он сидит и поет целый день, с утра и до самого вечера. К вечеру в его кружке собирается горстка монет. Должно быть, в его кружке двадцать пять или тридцать рупий. В нашей стране, имея такие деньги, можно два раза проехать в метро. В Индии за двадцать пять рупий он сможет купить себе недорогую еду и не погибнуть от голода.

Между домами через центральную улицу растянут плакат из баннерной ткани. Слева на право, на этой растяжке изображены портреты людей в бордовых одеждах. Снизу под каждым из снимков впечатана фотография человека, пылающего в огне.

– Китайцы снова вторглись в Тибет на прошлой неделе, – поясняет нам наш знакомый, – в этот раз они сравняли с землей еще две тибетских деревни. Всех, кто оказывал сопротивление, они убили на месте, не разбираясь, были ли это старики, женщины или дети. Остальных забрали в тюрьму. Храмы разрушили, жилища сожгли. Китайцы часто так делают. Там, у вас, в Европе, вы не увидите этого по телевизору. А здесь раз в две недели китайцы уничтожают очередную деревню. После этого кто-нибудь из тибетцев публично сжигает себя в знак протеста у ворот китайского посольства. Потом эти снимки попадают на такие плакаты. Видишь, там подписаны их имена? Этих людей уже нет. А вон там, справа белый квадрат со знаком вопроса. Там нет снимка и имени. Это вопрос: «Кто следующий?».

Вверху, на плакате, над снимками погибших людей, портрет Далай-Ламы и фраза:

«Чем более ты движим любовью,

 тем более бесстрашными и свободными

 будут твои действия».

Далай-Лама

Похоже, только теперь мне становится ясно, что, в сущности, означают эти слова…