Про Мишу :)

Миша – большой двухметровый ребенок. Его дом наполнен дорогими игрушками, вполне соответствующими его двадцатисемилетнему возрасту. Мы учились с ним в одной школе. Он учился на год старше меня, и быть может, от этого был выше всех моих сверстников на голову.

Мы не были знакомы. Иногда я встречал его в коридоре или на лестничном марше. Я тогда был главой ученического комитета. Меня постоянно куда-то выдвигали, считая способным, а мне было неловко их расстраивать, поэтому я соглашался и в последствие с общественно важных бумажных должностей меня с позором выгоняли. Я активно участвовал в общественных акциях, выступал с речами перед залом скучающих школьников, участвовал в жарких дискуссиях. Миша в такие моменты смотрел на меня с сожалением. Он был похож на большого пятнистого дога, который сверху вниз молча смотрит на шумного шпица, как бы пытаясь понять, что это за странное существо и почему от него одного столько шума и беспокойства.

Иногда я видел Мишу в обществе удивительно маленькой девушки. Она была ровно вдвое короче двухметрового Миши. Она без конца ему что-то кричала наверх, а он морщился и просил ее говорить тише.

Потом прошли годы. Мы не думали о существовании друг друга, хотя позже выяснилось, что учились мы тоже в одном институте. Потом вышло так, что мы стали дружить. Сначала на почве горного велосипеда, на который я подсадил в свое время Мишу, потом уже и просто так, без всяких велосипедов.

Иногда мы ездили в горы, иногда пили пиво, иногда Миша звал меня к себе в гости смотреть очередное хорошее кино и есть вкусную еду.

Такие вечеринки возникают внезапно, без всякой понятной причины. Мне просто звонит Миша, иногда поздно вечером, и говорит, что мне надо идти к нему, что стесняться не нужно, ровно, как и не нужно готовиться, что там будут «самые близкие люди» (вот это всегда было мне удивительно: как и когда я сумел попасть в их число?), и что мне просто надо брать и идти. И я беру и иду.    

У Миши хорошо и спокойно. Никаких лишних движений. Никакой искусственности. Взрослый высокий дядя, с упоением играющий в детскую игровую приставку. Ощущение такое, будто я попал в уникальный природный заповедник, где чудом еще сохранился редкий и, увы, исчезающий вид человека.

Мне вспоминается кусочек Митяевской песни:

"Нас кухня пустит на постой,
 Уставших от безверия,
 Согреет клеткою грудной
 Настенной батареи."

Вот такая у Миши кухня. Там собираются уникальные странные люди. Они ведут  необычные разговоры. Незнакомая девушка со знакомым лицом, умная настолько, что в ее присутствии мне каждый раз становится стыдно. У нее столько высших образований, что я в ее присутствии немедленно начинаю чувствовать себя диким необразованным неандертальцем, ибо у меня всего одно высшее образование, и то биологическое.  

Иногда к Мише приходит Андрей. Этот человек похож на китайца, потому что всегда улыбается. Мы с ним опаздываем к Мише по очереди. Когда опаздываю я – он отчитывает меня, в следующий раз опаздывает Андрей, и тогда я отчитываю его, его же словами. В этот раз опоздал я, и Андрей отчитал меня со всем пристрастием и гражданской ответственностью. Ничего, в следующий раз я ему все это припомню.

Миша женат. На той самой маленькой девочке, которая каждый раз что-то кричала ему наверх, а он морщился, когда мы были еще школьниками. На одном из семейных советов они решили, что Олеся похожа на панду. С тех пор их дом увешан всевозможными изображениями этих милых животных. Олеся прекрасно готовит. Каждый раз, когда я попадаю к Мише, его супруга потчует нас какими-то совершенно невероятными блюдами, которые, кажется, способны удивить даже искушенных гурманов. Представьте, что в эти минуты чувствует альпинист-неандерталец, привыкший есть сублиматы.

Миша вегетарианец. Его особенное вегетарианство заключается в том, что Миша не ест то мясо, которое считает невкусным. Зато он совершенно не прочь поесть вкусного шашлыка на какой-нибудь вечеринке. Мишу это совершенно не смущает, потому что он не делает из еды философии. Мне нравится такой подход к вегетарианству. Впрочем, думается, если бы у меня была такая супруга, как у Миши, при всем этом кулинарном изобилии мне бы тоже было легко считать себя вегетарианцем.

Миша – программист, поэтому он увлекается боевыми ножами и вообще всем, что связано с выживанием в джунглях. Если Мишу однажды похитят пришельцы и по пути случайно выронят над необитаемым островом, Миша выживет обязательно. Специально для этого Миша готовился, изучал, как правильно есть гусениц и где раздобыть воду, если у вас есть пустыня и кактус. Миша даже купил специальное магниевое кресало, с помощью которого на необитаемом острове он сумеет быстро развести огонь (пока он тренируется зажигать кресалом костер каждый раз, когда мы собираемся на шашлыкиа необитаемом острове Миша быстро сумеет развести огонь ()рго гусениц и где раздобыть воду, если у вас есть пустыня и кактус. ). Если Миша собирается в горы, он обязательно носит с собой кусок репшнура, которым рассчитывает вытащить сам себя из внезапно сложившейся бедственной ситуации. Миша совершенно не знаком со страховкой и веревочной техникой, он не умеет вязать горных узлов, за исключением того, которым Миша завязывает бантик на шнурках своей обуви. Тем не менее, когда в кармане у Миши лежит кусок репшнура, Миша чувствует себя гораздо спокойнее.     

Миша – эстет и вообще человек увлекающийся. Он увлекается всем, что красиво, и вообще всем, что способно его увлекать. Однажды Миша решил, что он будет любить кофе. Прежде чем начать его пить, он несколько лет изучал историю кофе от начала времен. В его доме есть книга с названием «Библия кофе». Миша знает, что человек, профессионально заваривающий кофе, называется словом бариста, что бариста бывают начинающими и опытными, что молотый кофе бариста трамбуют специальным пестиком, называемым темпером, что начинающие бариста трамбуют кофе заводским встроенным темпером, и что опытные бариста так никогда не поступают, поэтому Миша, заваривая кофе, никогда не трамбует молотый кофе неправильным заводским встроенным темпером. На его кухне всегда есть до десятка разновидностей кофе и чая с такими названиями, что если бы я все их выучил, мне можно было бы сразу присвоить ученую степень начинающего бариста.

Если вдруг мы идем с Мишей на море, он берет с собой термос, в котором заваривает специальный чай для пляжа. Этот чай состоит из некой редкостной травки, которая растет не иначе, как в Южной Африке. Этот чай очень вкусный. Каждый раз, когда я его пью, сидя на пляже, я начинаю искренне чувствовать себя белым человеком и даже иногда начинаю ощущать некоторое колониальное превосходство над дикими чернокожими племенами этой самой Южной Африки.

Миша хочет считать себя атеистом, поэтому каждый раз, когда мы начинаем говорить о религии, Миша морщится и громко протестует. Тем не менее, только он может в Пасху явиться ко мне в гости без предупреждения, постучать в дверь, поздравить с праздником, вручить большой пакет вкуснейших куличей (мы ведь помним, кто делает эти куличи), и удрать сразу же после этого, отказавшись даже войти в дом.

Миша действует на меня отрезвляюще. Стоит мне в очередной раз придумать какую-то глупость и всерьез расстроиться по этому поводу – Миша скажет два слова и уныние мое в раз оставляет меня.

Миша любит смотреть неинтересные фильмы. В этом мы с ним оказались похожи. Иногда Миша мне дает в руки диск со словами: надо смотреть. Я не спрашиваю, что это. Просто беру диск и начинаю смотреть. Обычно после этого Мишины фильмы становятся моими любимыми. Потом я начинаю показывать эти фильмы моим друзьям и знакомым, которые честно высидев два с половиной часа, говорят мне, что в этом нет ничего удивительного, ибо они всегда знали, что я придурок.

Иногда холодными зимними вечерами мы собираемся в доме у Миши, чтобы смотреть очередной такой фильм. Мы укладываемся ровными штабелями на его большую кровать, перед которой стоит телевизор, и так смотрим кино. Может случиться, что я буду лежать в аккурат рядом с той самой девушкой, в присутствии которой мне становится стыдно. И мы просто лежим и смотрим кино, и она совершенно не стесняется лежать на одной кровати рядом с неандертальцем, несмотря на все свои высшие образования.

Помню, однажды вот так мы смотрели кино. Я вышел, а после вернулся. Меня не было десять минут, а когда я вернулся, оказалось, что плеер стоит на паузе на том самом месте, на котором я вышел: все эти люди лежали и ждали меня.

Вот такая компания собирается в Мишином доме, поэтому, уходя из него, каждый раз туда хочется возвращаться.